Середи сильна цярства Россейского,
Виноградье красно зеленое!
Середи Кремля – красна города,
Виноградье красно зеленое![14]
Тут стояла полата белокаменная,
Белокаменна полата, грановитая,
Грановитая полата государева,
Еще крыта полата рыхлым бархатом,
С подзору полата красна золота,
Зубчи у полатушки скачён жемчуг,
Беседы во полатах дорогие ведут.
Во беседушках сидел благоверной царь
Во всея Руси Петр Алексеевич.
Впереди стоят да князи-бояра.
Не золотая трубоцька вострубливала,
Не серебряна цимбалоцька возыгрывала -
Воспроговорил сам да благоверной царь:
«Уж вы, гой еси, да князи-бояра,
Крепкие воеводы московские,
Пособите мне, царю, да думу думати,
Думу думати царю, да не продуматься,
Кто во слове царю да не промолвиться:
Еще цем выкупать света-батюшка,
Государя Филареста Микитиця?»
«Тебе тем выкупать света-батюшка,
Государя Филареста Микитиця:
Тебе первыми головушкам солдатскими,
Тебе другими головушкам дрягунскими,
Тебе третьими головушкам стрелецькими!»
Не золотая трубоцька вострубливала,
Не серебряна цимбалоцька возыгрывала -
Воспроговорил сам да благоверной царь:
«Уж вы, гой еси, да князи-бояра,
Крепкие воеводы московские
Пособите мне, царю, да думу думати,
Думу думати царю, да не продуматься,
Что во слове царю да не промолвиться:
Еще цем выкупать света-батюшка,
Государя Филареста Микитиця?»
«Тебе тем выкупать света-батюшка,
Государя Филареста Микитиця:
Собирай казну, да отсылай в Литву,
Еще в ту Литву да проклятую.
Еще тем Литва и запомнена!»
Затем буди здоров, хозеин во дому,
Хозеин во дому со хозеюшкою,
Со хозеюшкою да с малым детоцькам,
Со всем твоим домом благодатныим!
| 
