Одного из величайших поэтов Индии Рабиндраната Тагора часто ставил в
неловкое положение один пожилой человек, друг его деда. Старик часто
приходил к ним в гости, так как жил неподалёку, и ни разу не ушёл, не
побеспокоив Рабиндраната. Обычно он стучал в его дверь и спрашивал:
— Как идёт сочинение стихов? Ты действительно познал Бога? Ты
действительно знаешь, что такое любовь? Скажи мне, ты действительно
знаешь всё то, о чём говоришь в своих стихах? Может, ты просто
балуешься словами? Любой идиот может говорить о любви, о Боге, о душе.
Я по глазам вижу, что ты всё это не испытал.
И Рабиндранату нечего было ему ответить. Более того, старик был
прав. Когда они случайно встречались на базаре, старик хватал его за
рукав и спрашивал:
— Ну, как твой Бог? Ты нашёл Его или по-прежнему пишешь стихи о Нём? Помни, писать о Боге и знать Бога — это не одно и то же.
Этот человек любил приводить людей в замешательство. На поэтических
встречах, где все с уважением относились к Рабиндранату — а он был
лауреатом Нобелевской премии, — можно было обязательно повстречать и
этого старика. На сцене, перед толпой поэтов и поклонников таланта
Рабиндраната, он хватал поэта за воротник и говорил:
— И всё же этого не произошло. Зачем ты обманываешь всех этих
идиотов? Они маленькие идиоты, а ты — большой; их не знают за пределами
страны, тебя же знают во всём мире. Но это совсем не значит, что ты
познал Бога.
Рабиндранат написал в своем дневнике: «Он меня просто изводил; у
него были такие проницательные глаза, что солгать ему было невозможно.
Само его присутствие ставило тебя перед выбором: либо говори правду,
либо молчи».
И всё-таки однажды это произошло… Однажды Рабиндранат вышел на
утреннюю прогулку. Было раннее утро, ночью прошёл дождь, всходило
солнце. Океан отливал золотом, и на улице оставались небольшие лужи
после дождя. В этих лужах солнце отражалось с такой же
торжественностью, с тем же блеском, с той же радостью, что и в океане.
Впечатлённый зрелищем, Рабиндранат почувствовал в себе какое-то
изменение. В мире нет ничего главного, как нет и ничего
второстепенного; в мире всё едино. Впервые в жизни он направился к дому
старика, постучал в дверь, взглянул ему в глаза и сказал:
— А что вы сейчас скажете?
Старик ответил:
— Ну, тут и говорить нечего. Это произошло, я благословляю тебя.
Смерть сродни любви. Сможешь ли ты понять, что такое любовь, видя,
что один человек любит другого? Что ты видишь? Ты видишь, что они
обнимаются. Но разве любовь — это объятия? Ты видишь, что они держатся
за руки, но разве любовь — это сомкнутые руки? Что ещё может узнать о
любви сторонний наблюдатель? Любое его открытие окажется абсолютно
бесполезным. Всё это будут проявления любви, но не сама любовь. Любовь
может познать лишь тот, кто любит.
|