Некогда царь Чжао Прекрасный пристрастился к фехтованию.
Фехтовальщики осаждали его ворота, и гостили у него по три тысячи
человек и более. Днём и ночью перед дворцом происходили поединки. За
год убивали и ранили больше сотни удальцов. Страсть же царя оставалась
ненасытной.
Прошло три года. Царство Чжао стало приходить в упадок, другие цари
начали строить против него козни. Сокрушаясь об этом, наследник
Печальный собрал всех придворных, чьи места справа и слева, и спросил:
— Кто бы взялся отвратить царя от его страсти и положить конец поединкам фехтовальщиков? Тому я дал бы в награду тысячу золотом.
— Это под силу только Чжуан-цзы, — ответили справа и слева.
Наследник отправил посланцев к Чжуан-цзы, чтобы поднести ему тысячу
золотом. Чжуан-цзы золота не принял, но отправился вместе с посланцами
и, представ перед наследником, спросил:
— Что повелит мне наследник, награждая меня, Чжоу, тысячей золотом?
— Прослышав о вашей проницательности и мудрости, учитель, — ответил
наследник, — я почтительно поднёс тысячу золотом на дары вашей свите.
Но разве осмелюсь я заговорить, если вы, учитель, дар отклонили!
— Я слышал, — сказал Чжуан-цзы, — что вы, наследник, хотите с моей
помощью отвратить царя от его страсти. Предположим, что я, ваш слуга,
отговаривая высшего, государя, стану ему перечить, и для низшего, для
вас, наследник, не сумею уладить дело. Меня покарают смертью. К чему
тогда мне, Чжоу, золото? Предположим, что я, ваш слуга, уговорю
высшего, великого государя, улажу дело низшего, ваше, наследник. Ведь
тогда я получу всё, что бы ни пожелал в царстве Чжао!
— Верно! — молвил наследник. — Но наш государь допускает к себе только фехтовальщиков.
— Прекрасно, — ответил Чжуан-цзы. — Я отлично фехтую.
— Верно, — сказал наследник, — но у всех фехтовальщиков, которых
принимает наш государь, волосы всклокочены, борода торчит вперёд, шлемы
с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, чем спереди.
У них сердитый вид, а речь косноязычна. Такие-то царю и нравятся. Если
же ныне вы, учитель предстанете перед государем в платье мыслителя,
дело примет плохой оборот.
— Дозвольте мне приготовить себе костюм фехтовальщика, — попросил Чжуан-цзы.
Через три дня Чжуан-цзы в костюме фехтовальщика встретился с
наследником и вместе с ним предстал перед царём. Царь ожидал их,
обнажив клинок. Не спеша, Чжуан-цзы вошёл в зал, а глянув на царя, не
поклонился.
— Если желаешь чему-нибудь меня обучить, — сказал государь, — покажи сначала своё уменье наследнику.
— Я, ваш слуга, слыхал, что великому государю нравится фехтование, поэтому и предстал перед государем как фехтовальщик.
— Как ты управляешься с мечом? — спросил государь.
— Через каждые десять шагов меч в руке вашего слуги разит одного человека, на тысяче ли не оставляет в живых ни одного путника.
— В Поднебесной тебе нет соперника! — воскликнул обрадованный царь.
— Хорошо бы с кем-нибудь помериться силами. Фехтуя, я, сделав ложный
выпад, даю противнику как будто преимущество. Но, нанося удар позже
него, опережаю его в попадании.
— Вы, учитель, пока отдохните! Ожидайте приказа в своих покоях. Я же
велю устроить забаву и приглашу вас, учитель, — сказал царь.
Тут государь устроил состязание меченосцев, и за семь дней убитых и
раненых оказалось более шестидесяти человек. Отобрав пять-шесть
победителей, царь велел вручить им мечи возле дворца, а сам призвал
Чжуан-цзы и объявил:
— Сегодня испытаем, кто из мужей искуснее всех в фехтовании!
— Давно жду этого дня, — ответил Чжуан-цзы.
— Какова длина оружия, которым вы, учитель, будете сражаться? — спросил царь.
— Могу сражаться любым, которое вручат мне, вашему слуге, — ответил
Чжуан-цзы. — Но у меня, вашего слуги, есть три меча. Буду драться
любым, только по выбору государя. Прежде чем испробовать, дозвольте о
них рассказать.
— Готов выслушать речь о трёх мечах, — согласился царь.
И Чжуан-цзы повёл свой рассказ:
— Первый меч — меч Сына Неба, второй — меч царский, третий — меч удальца.
— Каков же меч Сына Неба? — спросил его царь.
— У меча Сына Неба лезвие от Ласточкиного Потока до Каменной стены,
остриё — пик горы Преемства в царстве Ци, тупая сторона — от Цзинь до
Вэй, чашка эфеса — Чжоу и Сун, рукоять — Хань и Вэй, в ножны вмещаются
все варвары, все времена года; в перевязи — море Бохай, в портупее —
гора Вечности. С его помощью обуздывают пять первоэлементов, определяют
преступления и достоинства, отделяют жар от холода, удерживают весну и
лето, вершат дела осенью и зимой. Рубанёшь этим мечом прямо — никто
перед тобой не устоит, взмахнёшь вверх — никто вверху не удержится,
вниз — никого внизу не останется, поведёшь кругом — никого по сторонам
не окажется. Вверху — рассечёт плывущие облака, внизу перережет земные
веси. Только пустишь меч в ход — наведёшь порядок среди царей, и вся
Поднебесная покорится. Таков меч Сына Неба!
— Каков же царский меч? — как в тумане, растерянно спросил царь Прекрасный.
— Лезвием царского меча служат мужи знающие и отважные; остриём —
мужи бескорыстные и честные; тупой стороной — мужи достойные и добрые,
чашкой эфеса — мужи преданные и мудрые; рукоятью — мужи отваги и
доблести. Рубанёшь этим мечом прямо — никто перед тобой не устоит,
взмахнёшь вверх — никто вверху не удержится, вниз — никого внизу не
останется, поведёшь кругом — никого по сторонам не окажется. Наверху он
уподобляется круглому Небу, чтобы послушны были все три рода светил,
внизу уподобляется квадратной земле, чтобы послушны были времена года;
в центре согласуется с желаниями народа, чтобы был покой во всех
четырёх сторонах. Только пустишь меч в ход — поразит, словно удар
грома, и каждый во всех четырёх границах явится в одежде гостя, чтобы
повиноваться указам государя. Таков царский меч!
— Каков же меч удальца? — спросил царь.
— Меч удальца для всех, у кого волосы всклокочены, борода торчит
вперёд, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади
короче, чем спереди; у кого сердитый вид, а речь косноязычна; кто
вступает перед вами в поединки, сверху — перерезает горло, перерубает
шею; снизу рассекает печень и легкие. Таков меч удальца, что не
отличается от драчливого петуха. Жизнь его может прерваться в любое
утро. Для государственных дел он не годится. Ныне у вас, великий
государь, пост Сына Неба, а пристрастились вы к мечу удальца. Мне,
вашему ничтожному слуге, стыдно за вас, великий государь!
Царь повёл Чжуан-цзы за собой в зал, стольничий подавал кушанья, но все перемены царь трижды отсылал по кругу.
— Доклад о мечах закончен, — заметил Чжуан-цзы. — Посидите в тишине, великий государь, успокойте своё дыхание.
После этого царь Прекрасный три месяца не покидал дворца, и все
фехтовальщики, облачившись в траур, покончили с собой на своих местах.
|