Любой
человек является другому мирянину не другом, не врагом, не
родственником или соседом — а только учителем. Да, дорогие мои, хорошие
люди на Земле не рождаются, они ими становятся здесь через длинную боль
и переделывание характера. Количество вашей свежевытерпленной боли
постепенно переходит в добродетельное качество — сознание. Поэтому вы
должны любить своих «врагов». Чем больше так называемого зла принес вам
другой мирянин, тем он лучший учитель для вас, тем умнее вы
становитесь. Ибо всякая боль повышает духовную вибрацию человека. В
коконе ауры землянина растут и уплотняются восемь тонких тел. Когда
невежество и лень понемногу рассеиваются, то мирянин начинает
потихоньку окультуривать свои дикорастущие тела.
В
этом отношении йога стяжает все добродетели настоящей культуры духа:
классическая музыка, живопись Ренессанса, высоконравственная поэзия,
скульптуры Микеланджело… Такая красивая школа способна помочь любому
путнику, алчущему истины, который заплутал в трех соснах своего
расстроенного ума. Размышляя на эту тему, я приготовил для вас, дорогие
мои читатели, следующую историю:
Однажды
учитель музыки, Шарадха, известный на весь Бомбей своими удивительными
сочинениями, попросил ученика Вишидху некоторое время пожить на
вегетарианской диете. Мать Вишидхи, обеспокоенная тем, что сын начал
есть одни только овощи и целыми днями, прижав скрипку к подбородку,
старательно играл на нервах, пришла в дом Шарадхи. Она высказала
лохматому учителю все, что она думает об этом пилящем инструменте, о
вегетарианстве и о политике правительства в области школьной реформы.
Когда поток слов у матери Вишидхи иссяк, то учитель вежливо открыл рот
и предложил ей подкрепить упавшие силы. Он усадил большую женщину за
свой крошечный обеденный столик. Затем лохматый вытащил из раскаленной
духовки двух жареных цыплят в глиняных чашках, накрытых тяжелыми
крышками, поставил их на стол и принялся резать маленьким ножичком
хлеб. В это время к матери Вишидхи из засады подошли резервные силы и
припрятанные слова. Женщина построила засадные полки фраз,
реминисценций и тавтологий «свиньей» и бросила свежую армию на передние
редуты учителя. Сначала она принялась быстро-быстро нарезать острым
языком Шарадху, как батон — ножичком. О, это был уже не фонтан слов, а
гейзер, грязевой сель, извержение Везувия, мощь Кракатау! Идущие
«свиньей» фразы маршировали по всему дому, каменные стены ходили
ходуном, и казалось — вот-вот потолок рухнет… Суть выброшенных за час
тысяч слов, тирад, аллегорий и кенотафий сводилась к следующему: «Ты
учишь своих учеников, как жить на вегетарианской диете, а сам-то
глумливо и втихую наслаждаешься жареными цыплятами!»
После
этого прижатый к стенке учитель молча отступил и снял глиняные крышки с
дымящихся блюд. Цыплята внезапно покрылись перьями, ожили и
закукарекали. Потом горячие птички выпорхнули из чаш, стали шумно
летать по кухне и клевать друг друга. Лохматый бросился к окну,
стремительно распахнул форточку и выгнал мокрым полотенцем кукарекающих
драчунов на улицу. Когда петушки с криком улетели в зеленевший недалеко
век, то Шарадха развел маленькими ручонками в стороны и печально
улыбнулся: «С того дня, когда Ваш сын сумеет сделать такое же, он тоже
может кушать цыплят, когда захочет!»
Большая
женщина начала медленно приподниматься с маленького стульчика учителя.
Минут через пять эта гостья закончила приподнимание и зашевелилась.
Затем она молча пошла к себе домой, опираясь руками на невидимые стены
и хватая по дороге открытым ртом круглые порции свежего воздуха…
Так
рыба, выброшенная случайно океанской волной на скалистый берег, хватает
вибрирующий воздух ртом, перед тем как опять погрузиться в непроглядную
пучину…
| 
