За славною рекою за Москвою,

За высокими горами Воробьевы,

Пролегала туг широкая дорожка,

Широким-то она, дорожка, не пробойна.

Уж по той ли по дорожке по широкой

Еще шли-прошли солдаты новобраны,

Идучи они, солдаты, сами плачут.

В слезах они дороженьки не видят.

В возрыданьице словечушка не молвят.

«Что гораздо мы пред Богом согрешили.

Государя-царя распрогневили,

Уж как отдал нас нерусскому началу,

Что не русскому начальнику – немчину,

Он бьет, губит солдатушек напрасно».

Девушка просит Петра I помиловать родителей

«Уж ты ягодка, ты смородинка,

Ты когда взошла, когда выросла?»

«Я весною взошла, летом выросла,

Зеленёхунька позаломлена,

По три прутичка в пучки вязана,

По дороженьке поразбросана».

На том то было дворе Шереметьевом,

За столом-то сидят три генералушка,

Перед столом-то стоит красная девушка,

Красная девушка просит генералушков:

«Раскуйте моего батюшку, разверзните мою матушку!»

«Не плачь, Прасковьюшка, не тужи, не кручинься:

Не можем мы, генералушки, расковать твоего батеньку,

Не можем мы разверзнуть твоей матушки.

Ты пойди к самому царю белому,

Подойди тихохенько, проси смирёхунько, поклонись

низёхунько».

Идет Прасковьюшка к самому царю белому.

На крыльце-то сидит православный царь.

Как возговорит речь Прасковьюшка своим громким

голосом:

«Ты прости, православный царь, моего батеньку

и мою маменьку,

Прикажи, царь, расковать моего батеньку,

Прикажи разверзнуть мою маменьку!»

Как возговорит в ответ православный царь:

«Не прощу я, Прасковьюшка, твоего отца-матерю,

А сошлю я его под Сибирь-город, а ее на фабрику».