«Не шуми ты, шумка, во поле, зеленой дуброве,

Не мешай же ты мне, младцу, думу думати».

«Мне нельзя, шумке, не шумети:

Среди зеленой дубровушки армеюшка долго стояла,

Да и всю зеленую травку-муравку притоптала,

Да и все корешочки засушила».

Не алы-то цветы в поле расцветали,

Не ясен-то сокол по крутым горам летал,

То Стенька Разин по армеюшке, шельма, разъезжал,

Себе что ни лучшего казака шельму-разбойничка

выбирал:

«Кто бы во синем море достал желтого песочку,

Да чисто-начисто вычистил мой вострый булатик,

Снял бы с него черную ржавчинку,

Да навострив бы его востро-навостро,

Да и вскрыл бы мою белу грудочку,

Да и посмотрел бы в мое ретиво сердце,

Отчего оно больно болит, без огня горит,

Без огня-то оно сгорело и без полымя все изотлело?

Оттого-то оно сгорело -

Мне завтра пред белым царем

Ответ надо держать:

Да и чем же ты меня, православный царь,

припожалуешь?»

«Припожалую я тебя, шельма-разбойничек,

Что ни лучшими хоромами высокими,

Что ни теми ли столбами с перекладиной».