Дерево Тыгына
…В этих местах летними вечерами тишь да гладь. И сегодня ветер был как никогда ласков, и Река, спокойная и теплая, казалась бархатным ложем Солнца, почивающего на ней. Волны великой Реки мирно покачивали отражение небесного светила. Казалось, здесь зарождалась Жизнь. Или так было в те времена, о которых пойдет речь ниже.
По прошествии веков и времен, живущие на берегу Реки время от времени вспоминают притчу о Дереве. О Дереве Тыгына, ставшем свидетелем и ровесником тех неминуемых и неотвратимых изменений, происходящих в жизни и природы, и людей.
Так вот, на одном из красивейших берегов Реки – полноводной, с крутыми волнами, умывающими на всем протяжении ее течения песчаные и каменистые земли, сначала, как тростиночка, потом как молодое деревцо, затем уже с сильным и стройным стволом появилось в незапамятные времена Дерево. О нем, об этом дереве и речь дальше.
Здесь, на этой местности, из тех трех долин, украсивших великую Реку в ее среднем течении, на этой долине, которую потом назовут Серединной, Великой и Множественной Долиной, Река искала и находила для себя возможность вздохнуть свободно и выйти на простор. Она разливалась во всю ширь плодороднейшей земли, накопленной ею самой же веками и тысячелетиями и по-прежнему жаждущей ее каждой весной. Долина, созданная для рождения Жизни, веками собирала свои земные, материнские богатства, благодаря Реке, приносящей из южных земель, самые благодатные частицы гумуса, откладывая их, запасаясь ими здесь.
Итак, Дерево, прожив свое детство и отрочество у величавой Реки, и питаясь соками этой плодороднейшей земли, и набираясь с каждым годом недюжинной силой, становилось все крепче и крепче. И Река, своенравная и сильная, наблюдая за ним, растущим на ее берегу соседом, замечала, наливающийся силой ствол, выходящий каждый раз из борьбы со стихиями окрепшим и обретшим мудрость.
Тяга к жизни – величайшая сила. С каждой новой весной и летом, распуская светло-зеленую хвою, Дерево становилось краше и сильнее. Размах его веток достигал метров на пять вокруг, и тень, падающая на землю, становилась все больше и больше. Под тенистыми ветками собиралось все больше живности, олени и красавцы-лоси, спасающиеся от летнего зноя, облюбовали его и птицы, и целая уйма насекомых, от нежных и бархатных бабочек до ужалистых и сердитых ос и пчел.
Жизнь не стояла на месте. Для стороннего наблюдателя незначительные, а для обитателей Долины – важные события следовали друг за другом. На смену удачной полосе времени приходила не совсем удачная, и эта изменчивость судьбы напоминала принятую в природе перемену времен года. Лето то засушливое, то дождливое, зима то снежная, то метелистая. Должно быть, год за годом время неумолимо готовило и Дерево, и саму Долину для другой жизни.
В скором времени и Река, и Дерево познакомились с людскими племенами. Недалеко от Дерева они проложили дорогу. Но они сначала шли мимо, не замечая молодое еще Дерево.
Постепенно с наступлением каждого лета Дерево становилось центром притяжения всех обитателей Долины. В одно такое неприметное знойное лето к Дереву подъехали четверо. Двое взрослых: мужчина, женщина и двое детей: мальчик и девочка. Спешившись и отпустив коней, они не торопясь разложили свои пожитки и стали готовить еду. Женщина, прежде чем сесть за еду, подготовила пятую чашу, выдолбленную из корневища березы. Взяв маслянистую оладью, она еле слышно прошептала несколько слов и положила ее к подножью Дерева. Потом она, женщина-мать, обойдя взглядом двоих детей, драгоценные свои создания, и мужа – Отца, вытянув с длинной и упругой косы желто-зеленую ленточку, повязала на одной из роскошных веток Дерева. Потом улыбнулась и про себя подумала: «Вот Дерево – ты сильное создание Матери нашей Природы. Ты питаешься соками земли и хранишь теплое дыхание солнца и свежесть ветра. Я отдаю тебе часть своей души с этой вплетенной когда-то рукой моей старой бабушки в мою девичью косу лентой. Она относилась к этим ленточкам как к драгоценным частицам своей трепетной души. А теперь, Дерево, мы доверяем частицы нашей души тебе. Охраняй меня и мою семью».
Это было переломное время в жизни Дерева. С тех пор, Дерево стало часто получать такие дары. В скором времени его раскидистые ветви покрылись разноцветными ленточками, кусочками тканей – салама.
Зимой, несмотря на стужу, все больше путников делали привал, замирали, восхищенные красотой и живописностью запорошенного снегом Дерева. Но иногда налетавший ветер оголял потускневшую к зиме хвою. И тогда среди зимы Дерево становилось похожим на замерзшего и покинутого всеми одинокого странника. Но солнце и снег вскоре опять возвращали ему царственность и красоту.
В скором времени, эту величественность и предназначение приносить пользу окружающим оценили люди, пришедшие в эти места в поисках лучших земель и пастбищ для скота. Обосновавшись здесь, они полюбили это Дерево. И стали относиться к нему как к олицетворению силы и красоты природы, предопределенному быть защитником людского племени и его домашнего скота: лошадей и коров. Люди верили, что в Дереве живет дух – хозяйка этой местности – величавой Множественной Долины – Серединной Земли. Дерево притягивало к себе и оберегало духов луговых трав и цветов, озер и речушек, укрывало их от зноя и холода.
И люди находили здесь, под тенистыми ветвями, спокойствие и умиротворение, тепло и прохладу. Каждый их них, проезжая мимо невзначай или по случаю завернув, узелком завязывал салама с мыслью о добре себе и своим сородичам. Так они доверяли Дереву частицу своей души. Дерево ценило их за это доверие и хранило их как зеницу ока.
Для людей Реки Дерево было земным воплощением описанного в легендах и воспетого в песнях и олонхо Священного Дерева – Аал Луук Мас.
Дерево становилось центром всей жизни Священной Долины. Вокруг Дерева крутилась разнообразная жизнь обитателей долины. Зеленое разнотравье, леса и озера, казалось, принадлежали одной силе, жили в одном ритме с Деревом. Увядая, они просили разрешения, расцветая, они ждали его благословления.
Дерево было так устроено Матерью-Природой, что каждая ветка предназначалась для разной живности. В кроне Дерева любили сидеть птицы, летевшие из далеких краев в еще более дальние страны, а на ветках чуть ниже обосновались пернатые из близлежащих окрестностей. А те, кто населял саму Долину, могли найти место на любой из ветвей Дерева. Ведь они принадлежали к самому ближнему кругу.
И однажды к Дереву подошел глава рода, сильный духом и телом мужчина. Его взгляд был тверд и надменен. Окинув взглядом широкую гладь воды великой Реки, далекие синеющие сопки и цветущую поляну вокруг, он поклонился Дереву и только тогда подошел вплотную к нему. Погладил ствол. Взгляд его смягчился и стал тревожно-задумчивым. Некоторое время, молча постояв в тени ветвей Дерева, он опустился на колени. Достав из кожаной сумки, положил на землю у подножия Дерева свои дары: лепешку с густым отливающим золотом маслом, налил в кубок Чорон из кожаного бурдюка пенящийся кумыс.
Все больше наполняя тишину красивым сильным голосом, из его уст вырвались слова: «О, Дерево! Ты величаво и мудро! Твои вековые ветви и могучий ствол хранят память веков. Мимо тебя проносились не только года, но и судьбы моих соплеменников и людей других родов. И стужа, и пурга, и холод. Все ты пережило, все ведаешь. И сегодня мне нужен твой совет. Мне снился необычный сон. Ко мне пришел наш древний предок в белом облачении и произнес слова, которые запали мне в душу: – Никакая сила не победит то дерево, которое растет, вбирая в свои ветви соки земли и крепчая с каждой невзгодой. Но оно погибнет, если не сможет Дерево перед силой сторонней или силой природной устоять. Тогда на месте Дерева образуется пустота. А время и жизнь не терпят пустоты. Кто-то, кого, мы не хотим видеть на этом месте, придет и заполнит эту пустоту. И все вокруг окажется под угрозой исчезновения... Люди осиротеют. И только воспоминания о Дереве, которое охраняло их от солнечного зноя, давая прохладу, и от холодных ветров укрывало зимой, останется в памяти людской».
Дерево в ответ зашумело всей своей ветвистой и хвойной сутью, давая понять, что оно согласно с произнесенными мужчиной словами. И будто в шуме его слышалась неприметная радость. Мужчина для себя так истолковал ответ Дерева: «Я понимаю, о чем ты говоришь, и к чему тебя призывал твой незабвенный предок. Ты должен собрать всех своих сородичей под своим крылом и дать им надежду и возможность жить дальше».
Так, стояли они на берегу Реки – Дерево и властный мужчина – ствол к стволу, крона к кроне. Он, мужчина – глава рода, Тыгын, находил в тени Дерева то состояние души, которое позволяло ему видеть будущее своего народа.
Дерево и Тыгын. С этой поры они становились одной единой силой. Они были выбраны Временем и Судьбой для этой встречи в долине Реки. Каждый из них обладал силой и характером, мудростью.
Жизнь потекла мирно и спокойно. Но ничего нет более хрупкого, чем время. И здесь, на этой долине, Время материализовалось, выразив свою изменчивую суть. Возможно, Время решило, что настала пора, когда необходимо изменить застоявшуюся, на ее взгляд, жизнь.
Спору нет, жизнь на Срединной земле, подобно обыкновенному ручью, течет, делая виражи, то замедляясь, то порой иссыхая, но испив летней дождевой воды, опять вздымаясь, наполняясь жизнью, бурлит, преодолевая преграды, пробиваясь сквозь скалы. И лишь потом находит отдохновение в тиши долины. И как тот ручей, который поит своими водами растущие по его берегам растения, любая жизнь предназначена для того, чтобы дать новую, другую жизнь, которая вливается в большую реку и становится ее частью, обретая смысл, сущность и в те же мгновение теряя часть своей свободы навсегда.
... Однажды, в год Огненной стрелы, произошло невиданное – Река, предчувствуя грядущие потрясения, со всей накопившейся за долгие зимние дни и ночи силой вздыбилась и поглотила всю округу. Только вокруг Дерева сохранился небольшой островок суши. Так хотела она предупредить об идущей с запада неизвестной силе, которая могла стать и открыто враждебной, ясной, злобной и недоброй, но и вкрадчиво доброжелательной, благорасположенной.
Наступали новые времена. Духи местности забеспокоились и долго гудели в хвое Дерева, решая как им быть. Чего ждать? Это был главный вопрос для всех обитателей долины Реки.
Пришельцы, новые племена несли с собой своих духов и свои болезни телесные и душевные. Такого множества чужой, пришлой стихии в Долине еще не было. Все племена, что жили здесь или проходили мимо, жили по законам природы, умея читать лишь Книгу Жизни Матери-Природы. Для них Дерево означало все: весь мир, всю Вселенную. Дерево воспринимало исходящую от людских племен энергию мыслей и чувств переживая в глубине закольцованного временем древесного ствола и, записывало, запоминало их тревоги, мольбы, плач или радость в своей древесной памяти. Дерево болело, страдало их печалями, потому и было настоящим спасением для людского племени.
Но каковы бы ни были силы Дерева, они не могли овладеть мыслями и поступками новых племен, идущих в Долину с Запада. Те были туги и глухи к позывам, волнениям души Дерева.
Теперь все зависело от людей, живущих на этой прекрасной долине. Как они воспримут пришельцев? Примут ли пришельцы законы Долины и Дерева и будут ли любить эту землю той же любовью народов и племен, живших и живущих здесь не одно столетие? Будут ли они прислушиваться к «голосу» Дерева? Души Дерева.
Кто мог ответить на это?
Появившаяся в долине реки новая сила следовала своим законам. Однажды к Дереву вновь пришел Тыгын, уставший бороться и измотанный противостоянием с новыми жителями Долины. Он прислонился к могучему стволу и впервые за все эти годы смахнул слезу. Скользнув по користой поверхности дерева она исчезла. Тыгын встал на колени и вымолвил: «Вот и свершилась». Пришлая с запада сила победила. Тыгын был повержен, но не сломлен. Дерево знало это.
Тыгын вынул нож из крепчайшей стали из отделанных серебром ножен, доставшийся ему от своего прадеда, и неожиданно воткнул прямо в землю у подножия Дерева: «Я отдаю тебе на хранение».
Этот якутский нож, всегда бывший олицетворением процветания и богатства, силы и объединения, счастья и изобилия, терял своего земного хозяина. Тыгын отдавал реликвию предков стихии Матери-Природы. При любом раскладе сил решение оставалось за Матерью-Природой. Тыгын встал и, не поднимая головы, побрел по направлению к своему жилищу у древнего Озера Сайсары.
Дерево в тот день смятенно и долго гудело. Словно оно прощалось с ним, став доверенным и лучшим другом Тыгына. Потом люди назовут его – Дерево Тыгына. И будут поклоняться не только мудрости природы, создавшей это Дерево, но и памяти Тыгына, объединившего свой народ, понимавшего и принимавшего силу Матери-Природы.
Дерево, обретя откуда-то силы, зашумело своими нижними ветвями, отмело опавшую хвою и сухие ветки, нанесенные внезапным ветром вокруг подножия ствола.
Так ли это было? Известно что, когда оно приняло свой обычный нарядный вид, нигде не было видно ножа Тыгына. Он исчез, растворился ли он в густой зелени или в текущих недалеко волнах Реки ли, но с тех пор никто не видел этот нож Тыгына.
... Настал черед испытания и для Дерева. Случилось то, что случилось. Пришлые племена, оценив крепость ствола Дерева, решили его использовать для своих нужд. Острым железным топором разрубив его крепкий ствол, распилив на доски, они стали мастерить из его древесины лодку. Получилась она ладная и крепкая.
А долина в тот роковой для Дерева день, словно чуя наступавшие неотвратимые изменения, каждой своей травинкой и листом увяла, бессильно отдаваясь власти рока. Но, повинуясь Закону природному, Дерево готовило в своих недрах новые ростки жизни. Может быть, эти росточки и деревца никогда не достигнут силы Дерева Тыгына, но выполняют каждый свое предназначение, переняв дух и силу своего зачинателя. Они не смогут потерять, а если это и случится, все равно обретут свой только им ведомый опыт выживания и жизни. Событиям новой жизни, наступившим для Реки, Долины и для всех их обитателей, трудно было найти какое-то оправдание или объяснение, но было ясно – ЭТО неизбежно. Словно все частицы воздуха были пропитаны этими новыми чувствами – неизбежно и неотвратимо.
Не был исключением и Дух – душа Дерева. Вздохнув тяжело в один из тихих вечеров, Дух Дерева, улетевший было восвояси, решил все-таки вернуться к своему порушенному обиталищу – распиленному на части некогда могучему Дереву. Для Духа начиналась новая пора жизни, совсем другая. Надо было вновь связать распавшееся было на части единое тело Дерева. И когда Дух Дерева вернулся в тело Дерева, он сам и окружающие его Долина, Река, поняли: Дерево, превратившись в лодку, продолжает жить.
Воды реки вновь ласкали Дерево, ставшее лодкой. Но когда они гневно бросались, стремясь опрокинуть лодку и тех, кто в ней сидел, Дерево, посчитав несправедливым такое отношение со стороны Реки к его новым питомцам, отчаянно боролось. И тогда в этой схватке верх брала Река. Но это была не победа. Река словно убеждала и доказывала свою истину: все имеют равное право на жизнь. Нельзя менять основы ее, как заблагорассудится. Потому что бесконечный поток – течение жизни нельзя обмануть. Оно расставит все по своим местам. По прошествии времени, возвращаясь в свое русло – законы природы, размеренно и неумолимо.
За то время, что было лодкой, Дерево познало много нового, увидело новые земли, по которым текла Река, и однажды даже оказалось на необъятной глади Великого Ледовитого океана. Глыбы льда проплывали мимо, задевали лодку, норовя раздавить. И тогда Дерево поняло, что жизнь не только разнообразна и опасна и обладает возможностью подчиняться силе обстоятельств, но и, самое главное, силе души его, Дерева. Нельзя поддаваться не только воле случая, но и неминуемым, неотвратимым невзгодам. Жизнь подчиняется силам, но творится душой. Человека ли, Дерева ли... И это непреложно для всех, это закон Природы, который создал Мир – Срединный. Все должно меняться. В этом сила и мудрость жизни. Изменив свой облик и став лодкой, Дерево не потеряло своей сути: приносить добро и благо окружающим его живым существам. Оно сохранило в глубинах памяти все, что ему доверяли люди: шепотом ли, криком ли, завязывая салама, посвящая его в самое свое сокровенное, горе ли, радость ли, рыдая или смеясь у его ствола.
... Со временем под воздействием воды, солнца и ветра лодка пришла в негодность. Она больше не могла приносить пользу людям, и они оставили ее на песчаном берегу Реки. Долгая жизнь Дерева заканчивалось на этой бренной земле. Медленно разрушаясь, превращаясь в новое свое состояние, оно обретало, может быть, новую жизнь, новый облик.
А Река, смирившая свою гордость, много повидавшая на своем веку, тихо прощалась с Деревом. Волны ее накатывали на остатки Дерева и уносили ее частицы в свои глубины. Может быть, река нуждалась в Дереве. А может Дерево тоже нуждалось в Реке?
Небо вдруг прояснилось. Тучи разлетелись. С глубины синевы солнечный луч проник к остаткам Дерева, ослепляя вокруг, танцуя на зеркальной глади реки.
... Проходит время. Многое забывается. Но на том самом месте, у Реки, где, когда-то росло Дерево, людям иногда видится смутное очертание Дерева. Нет, это не призрак, а проступающий сквозь туманы веков, который рассеивается только для тех, посвященных, кому это предначертано, Образ Дерева. Такого же огромного и могучего. Шумит ветер в его густых хвойных ветвях. И тогда можно различить, как к нему подходят четверо – семья. Мальчик тщетно ищет нож Тыгына – символ силы и мудрости Жизни – в зелени хвойных веток и вокруг крепкого ствола, а девочка пытается разглядеть в морщинистом стволе облик духа Дерева.
Жизнь, стало быть, продолжается?
Дерево хотело бы лучшей участи. Но в жизни любого живого существа, будь ты человек, будь ты дерево, бывает время, когда холод сковывает твои жизненные артерии и мир вокруг меняется, становясь хмурым и жестоким. Тогда приходит время других.
Возможно, от этого течение жизни не изменится. Дождь и снег. Смерть и рождение. Вода и кровь. Цветок распустит свои алые лепестки. Ненастную погоду сменит солнечный день. Реки никогда не потекут вспять. И мальчик, однажды познавший правду, свою и предков, не перестанет искать тот заветный нож – нож Тыгына у подножия мифического Дерева, которое когда-то называли Древом Жизни – Аал Луук Мас – Деревом Тыгына, под которым он хотел собрать народ, радея за него.
… На берег Реки выходит мальчик. И теперь волны великой Реки так же ласкают отражение солнца, покачивающегося на волнах, словно на царском ложе…
Олег Амгин
|
