Суфий Аджмаль Хусейн постоянно подвергался нападкам со стороны
учёных мужей, которые боялись, как бы его авторитет не затмил их
собственный.
Они не жалели сил, сея сомнения в его познаниях и обвиняя в том, что
он использует мистицизм как прикрытие от их критики, и даже вменяли ему
в вину сомнительные занятия.
Наконец он сказал:
— Если я отвечу на критику, мои ответы послужат критикам пищей для
новых обвинений, и люди поверят им — они охотно верят наветам.
Если я не стану отвечать — критики будут ликовать и возгордятся собой, а люди поверят, что это и есть настоящие учёные.
Они думают, что мы, суфии, — противники учёности. Вовсе нет!
Однако само наше существование представляет собой угрозу притязаниям
этих голосистых молодцов на учёность. На самом деле учёность давно
сошла на нет. То, что мы видим ныне, — пародия на науку.
При этих словах учёные разъярились как никогда.
Тогда Аджмаль сказал:
— Словесные доводы не столь действенны, как наглядное
доказательство. Я дам вам возможность увидеть, каковы учёные мужи на
самом деле.
И он предложил учёным составить список вопросов, с помощью которых они смогли бы судить о его знаниях и представлениях.
Пятьдесят профессоров и академиков прислали ему свои списки вопросов. Аджмаль каждому из них ответил по-разному.
Когда учёные встретились на конференции, где обсуждались эти
вопросы, и выявилось наличие множества интерпретаций полученных
сведений о его воззрениях, каждый из учёных непреклонно стоял на том,
что именно его интерпретация верная, отказываясь признавать иные
варианты. В результате разразился так называемый скандал в научном
мире. Пять дней продолжались яростные взаимные нападки.
— Вот вам наглядное доказательство, — сказал Аджмаль. — Каждого
волнует лишь его собственное мнение и толкование. Истина их ничуть не
заботит. Точно так же они обходятся и с учениями других людей. Пока ты
жив, тебя травят. А после твоей смерти они оказываются знатоками твоих
трудов. Однако подлинный мотив их деятельности — взаимное соперничество
и борьба с любым, кто не вхож в их круг.
| 
