На одном острове жил индеец, которого звали Дэвидом. Остров, на
котором жил Дэвид, был прекрасным и изобильным. Дэвид принадлежал к
королевской семье, правившей островом, ибо его дедушка был вождём.
Жизнь Дэвида на острове была хороша; в пище не было недостатка,
поскольку вокруг росло много растений, плоды, листья и корни которых
были съедобными. Вот уже многие годы жизнь деревни и племени Дэвида
была безбедной.
Однако остров окружало странное явление — в трёх милях от берега
стояла плотная стена тумана. Она окружала остров со всех сторон, но,
поскольку туман никогда не касался берега, дни на острове были, как
правило, солнечными и ясными. Год от года туман зловещим знамением
оставался вдали от берега на одном и том же расстоянии, и никто никогда
не видел, что же творится за ним.
Дэвид рос и с детства видел этот туман; и жители деревни, поколение
за поколением видели его. Они не понимали, что это такое, но боялись
его, ибо всякий раз, когда кто-либо из односельчан попадал в эту стену
тумана, он уже не возвращался. Даже на памяти Дэвида был случай, когда
один из стариков, чувствуя, что дни его сочтены, решил сесть в своё
каноэ и поплыть в туман. В племени бытовало много историй о том, что
случится, если ты попадёшь в этот туман, чаще всего их рассказывали
ночью у костра.
Сельчан учили, что, если кто-либо попадет в туман, остальные должны
разойтись по домам и не смотреть на него. В общем, все боялись этого
недоброго тумана. Но Дэвид, будучи внуком вождя, в детстве и подростком
был со старейшинами и стал свидетелем нескольких случаев. Впрочем, он
хорошо помнил только то, как в туман отправился старик. Он помнил, что,
вплыв в стену тумана, старик поднял весло, его каноэ начало медленно
исчезать из вида, и, как и ожидалось, он так и не вернулся. Как и
говорили старейшины: «Никто из осмелившихся заплыть в туман не
возвращался». Но члены семьи вождя часами стояли на берегу после
исчезновения старика, вглядываясь в туман и ожидая, что произойдёт
нечто давно предсказанное. Ибо время от времени до них доносился
громкий отдаленный шум и вселявший страх в сердца рёв. Дэвид запомнил
его на всю жизнь. Кто знает, что это было? Может быть, какое-то чудище
по ту сторону стены тумана? Может быть, грохот гигантского водоворота
или водопада, забирающего жизнь у тех, кто проплыл через неё?
И, как ни странно, на тридцать четвёртом году жизни Дэвид принял
решение. Туман неодолимо влёк его к себе. Он чувствовал, что в жизни
есть нечто, что проходит мимо него. Возможно, это была истина, которая
на долгие годы была скрыта от глаз, и туман каким-то образом мог помочь
её открыть? Действительно, никто не возвращался назад, но это не
значит, что они погибали, думал Дэвид. И вот однажды он собрался с
духом и, ни слова не говоря ни старейшинам, ни односельчанам, решил
узнать, что же скрывалось по другую сторону туманной пелены. Он
потихоньку забрался в своё каноэ и совершил обряд, готовясь к тому, что
собирался сделать. Дэвид поблагодарил Бога за свою жизнь и за то, что
Он откроет ему ответ на его вопрос. Он знал, что независимо от того,
что случится, он обретёт знание, и именно это влекло его вперёд.
И вот Дэвид тихо и плавно двинулся к стене тумана. Никто не видел
его, ибо он никому не говорил о том, что собирается сделать. Вскоре он
был на краю пелены, и она становилась всё ближе и ближе. Дэвид совершил
первое открытие — ведь никому прежде не приходило в голову подплыть к
туману и исследовать его, — пелена втягивала его. Когда он это
обнаружил, им мало-помалу начал овладевать страх. Дэвиду уже не нужно
было весло, и поэтому он поднял его и положил в лодку. Каноэ вместе с
ним исчезло в тумане. Внутри стены тумана все было тихо и спокойно,
течение несло Дэвида вперёд. Тьма всё сгущалась, и тогда Дэвида
охватило раскаяние: «Я ещё молод; я не оправдал ожиданий старейшин, ибо
я внук вождя, и я поступил глупо, очень глупо!» Теперь Дэвид испугался,
страх смерти окутал его своим покрывалом, а в сознание начала
просачиваться тьма. Она дрожал от холода и волнения, пока каноэ само по
себе бесшумно продолжало набирать скорость.
Долгие часы провёл Дэвид в пелене тумана, и казалось, что этому не
будет конца. Он съёжился на дне каноэ, сознавая, что совершил ошибку.
«А что, если ничего не произойдет? — спросил он себя. — Что, если я
навсегда останусь в этом каноэ и погибну от голода?» Внезапно перед
Дэвидом пронеслось видение всех тех, кто ушёл в туман до него и чьи
скелеты бесконечно дрейфовали в своих каноэ в непроницаемом тумане
вокруг острова. Увидел ли он старика из воспоминаний многолетней
давности? Изменится ли это хоть когда-нибудь?
— О, где же истина, которую я так искал?! — выкрикнул Дэвид в туман.
Свершилось. Дэвид выплыл с другой стороны стены тумана! Он был
поражён тем, что увидел, ибо перед ним открылся целый материк —
огромный, где, насколько хватало взгляда, виднелось множество селений!
Он видел дым, поднимающийся из печных труб, и слышал возгласы людей,
игравших на берегу. Вдоль стены тумана располагались наблюдатели,
которые тут же его заметили. Как только он выплыл, они увидели его и
торжественно затрубили в свои рога, давая знать тем, кто на берегу, что
ещё один смельчак отважился пройти через туман. Потом Дэвид услышал,
как оглушительный рёв донёсся в ответ с земли. Рёв торжества! Рёв
чествования! Они окружили его в своих каноэ и начали осыпать цветами.
Когда он достиг берега, они вышли из своих лодок и подняли его на руки,
восхваляя за смелый поступок. Дэвид, внук вождя, в тот день начал
новую, лучшую жизнь.
Комментарий Кэрролла Ли
Допускаю, вы сейчас скажете: «Я знаю, о чём говорит эта притча. Она
повествует о смерти, не так ли?» Нет, не так. Эта притча рассказывает о
приобщении к новой энергии и даже о вознесении. Она говорит и о том,
что мы довольствуемся нашим маленьким мирком и не осмеливаемся
вырваться из него, пройдя за «туман» неизвестности. Она говорит о том,
что откроется перед нами, если мы пожелаем изменений. Ибо перед каждым
из нас находится стена тумана, иногда это наш собственный страх, а
иногда простая инертность. Каждая из разновидностей тумана — это
самостоятельный вызов и урок разной сложности для каждого человека.
Чего же вы боитесь больше всего на свете? Многие страшатся
преуспеть, пойдя по пути, обусловленному вашим контрактом, — многоликий
страх! Возможно, это боязнь самого просветления, возможно, связанных с
ним изменений. Идите навстречу всем своим страхам с высоко поднятой
головой. Наибольшее беспокойство доставляет вам то, что, как вы знаете,
является вашим жизненным уроком, но ваше мужество напомнит вам, что это
лишь видимость. Страх — это стена тумана из притчи, по другую сторону
которой вас ждёт торжество. Однако, когда попадаешь в туман, попадаешь
иногда и в тёмное время — переходное время, которое даёт возможность
приготовиться к тому, что будет дальше. Окружающие будут предостерегать
вас, говоря, что путешествие не для вас. Но многие знают правду, а
некоторые захотят сами её найти.
Почему Крайон поведал нам такую притчу? Для того, чтобы указать на
особенность новой эпохи нашей жизни. Сейчас — время расширяющихся
возможностей, но и время ответственности за энергию всей планеты; это
время узнать свой путь. Время взглянуть в глаза своим противникам и
сказать: «Я знаю вас! Я знаю, кто вы, ваша энергия больше не будет
питать меня». Здесь и сейчас идёт испытание, и повышаются вибрации
планеты! Ибо Земля торжествует, когда вы постигаете себя. Ибо сейчас
всё, что приносит вам горе, может преобразиться лишь благодаря одному
вашему намерению сделать это.
|