Необыкновенная Сюнкай, второе имя которой было Сузу, ещё совсем юной
была вынуждена против своей воли выйти замуж. Позже, после прекращения
этого брака, она поступила в университет, где изучала философию.
Увидеть Сюнкай — значило в неё влюбиться. Более того, где бы она ни
была, она влюблялась сама. В университете вокруг неё царила любовь;
позже, когда философия перестала удовлетворять её и она стала посещать
храм, где обучали дзэн, в неё влюблялись ученики.
Наконец, она стала настоящей ученицей дзэн в Киото. Братья-монахи из
малого монастыря Кэннин хвалили её за искренность. Один из них оказался
близок ей по духу и стал помогать ей в постижении дзэн.
Настоятель Кэннин, Мокурай — Безмолвный Гром — был суров. Сам
соблюдая устав, он того же ожидал и от своих монахов. В современной
Японии за то усердие, которое эти монахи уделяют буддизму, они
вознаграждают себя, обзаводясь жёнами. Обычно, когда Мокурай заставал в
любом из своих монастырей женщин, он гнал их оттуда прочь половой
щёткой. Но как будто чем больше их выметал он, тем больше возвращалось
обратно.
И вот в этом самом монастыре жена старшего монаха стала завидовать
серьёзности и красоте Сюнкай. Когда она слышала, как хвалят ученики
Сюнкай за преданность дзэн, её корчило, как от зуда чесотки. В конце
концов, она распустила слух, будто Сюнкай и этот молодой монах —
любовники. В результате того исключили из монастыря. Оставила монастырь
и Сюнкай.
«Пусть я могла ошибаться в любви, — думала Сюнкай, — но если так
несправедливо обошлись с моим другом, то и этой женщине в монастыре —
не бывать!»
Той же ночью, с помощью банки керосина, она подожгла монастырь.
Простоявший пятьсот лет монастырь сгорел дотла. Наутро она оказалась в
полиции.
Ею заинтересовался молодой адвокат, он стал пытаться смягчить её приговор.
— Не помогайте мне, — сказала ему Сюнкай. — Я могу решиться на что-нибудь другое, чтоб опять попасть за решётку.
Наконец истёк семилетний срок её заключения, и Сюнкай освободилась
из тюрьмы, где в неё влюбился шестидесятитрёхлетний охранник. Но теперь
все уже видели в ней преступницу, общаться с ней никто не хотел. Даже
практикующие дзэн, которым полагается верить в просветление в этой
жизни и в этом теле — и они избегали её. Сюнкай поняла, что дзэн —
одно, а люди, его изучающие, — совсем другое. Её родственники также не
захотели иметь с ней ничего общего. Она растратила, что имела, заболела
и ослабла.
Ей встретился священник секты Синею, научивший её имени Милосердного
Будды, и в этом имени нашла Сюнкай утешение и умиротворение ума. Она
умерла еще необычайно красивой, едва достигнув тридцати лет.
Безуспешно пытаясь как-то заработать на жизнь, она частью записала,
частью рассказала свою историю одной писательнице. Так дошла она до
людей Японии. И вот люди, которые её ненавидели, гнали и клеветали на
неё, теперь читают о жизни Сюнкай и плачут от раскаяния.
|