Советник Кун Мин, прозванный также Чжугэ Ляном (полководец эпохи
Троецарствия 192–265 н.э.), был послан с 5000 солдат в Сичэн, чтобы
перевезти находившиеся там припасы в Ханьчжун. Там к нему вдруг начали
прибывать один за другим более десятка гонцов, скакавших во весь опор.
Они сообщили, что вражеский военачальник Сыма И (командующий на службе
у Цао Цао) из государства Вэй вступает в Сичэн с подобным осеннему рою
войском в 150000 человек. К этому времени при советнике Кун Мине не
было уже ни одного военачальника, лишь штаб из штатских чиновников. Из
5000 солдат половина уже отбыла из Сичэна вместе с припасами. В городе
оставалось не более 2500 солдат. Когда чиновники услышали это известие,
лица их побледнели от ужаса. Советник Кун Мин поднялся на городскую
стену и обозрел окрестности. И вправду, у горизонта небо было закрыто
клубами пыли. Огромное войско вражеского военачальника Сыма И
приближалось. Советник Кун Мин приказал:
— Снимите и спрячьте флаги и знамёна с городской стены! Каждый воин
пусть находится на своём посту! Сохраняйте тишину; ослушник, подавший
голос, будет обезглавлен. Все четверо городских ворот распахнуть
настежь! Пусть у каждых ворот подметают улицу двадцать солдат,
переодетых горожанами. Когда подойдёт войско Сыма И, пусть никто не
действует самовольно. У меня есть для этого случая стратагема [цзи].
Затем Кун Мин накинул плащ из журавлиных перьев, надел коническую
шёлковую шапку и отправился на городскую стену в сопровождении двух
оруженосцев, захватив с собой цитру с гнутой декой, и там уселся прямо
на парапет одной из наблюдательных башен. Возжёгши курение, он начал
играть на цитре.
Между тем разведчики авангарда генерала Сыма И достигли городской
стены и увидели всё это. Никто из разведчиков не решился пройти дальше.
Спешно вернулись они к Сыма И и сообщили об увиденном. Сыма И
недоверчиво рассмеялся. Затем он приказал войскам остановиться. Сам он
поехал впёред на быстрой лошади, чтобы издали посмотреть на город. И
впрямь, там он увидел советника Кун Мина, который сидел на сторожевой
башне городской стены с радостной улыбкой на лице и играл на цитре с
гнутой декой среди дымков от курящихся благовоний. Слева от него стоял
оруженосец, который обеими руками держал драгоценный меч, справа —
оруженосец с волосяным опахалом.
В проходе городских ворот и перед ними виднелось около двадцати
простолюдинов, которые с опущенными головами невозмутимо подметали
дорогу. Когда Сыма И разглядел всё это, он пришёл в сильное смущение.
Он вернулся к своему войску, приказал авангарду и арьергарду поменяться
местами и повернул на север, в направлении лежащих там гор. Его второй
сын, Сыма Чжао, по дороге проговорил:
— Наверняка у Чжугэ Ляна не было воинов, потому он и разыграл эту сцену. Отец, почему вы отвели войско?
Сыма И отвечал:
— Чжугэ Лян известен своей предусмотрительностью и осторожностью.
Ещё никогда он не предпринимал ничего рискованного. Сегодня ворота
города были широко открыты. Это определённо указывает на подвох. Если
бы мои войска вступили в город, они, конечно, пали бы жертвой
стратагемы. Предпочтительно было побыстрее отступить.
И всё войско Сыма И ушло. Кун Мин увидел, как вражеские отряды
исчезают вдали. Он рассмеялся и захлопал в ладоши. Все чиновники,
бывшие с ним, были озадачены. Они спросили Кун Мина:
— Сыма И — знаменитый военачальник государства Вэй. Сегодня он
привёл сюда 150000 отборных воинов, увидел вас, советника Шу-Хань, и
поспешно отступил. По какой причине?
Кун Мин отвечал:
— Этот человек исходил из того, что я стараюсь вести себя
предусмотрительно и осторожно и никогда не рискую. Увидев такую
картину, он решил, что у меня множество воинов сидит в засаде. Поэтому
он отступил. Вообще меня смущают отчаянные предприятия, но сегодня я
искал спасения в таких действиях, так как не имел выбора.
Все чиновники в изумлении склонили головы и воскликнули:
— Стратагему советника не удалось бы разгадать даже привидению! Если
бы не он, мы должны были бы просто сдать город и спасаться бегством!
Кун Мин сказал:
— У меня ведь было только 2500 воинов. Если бы мы оставили город и
бежали, конечно, далеко бы мы не ушли. Сыма И взял бы нас в плен.
В позднейшие времена было написано стихотворение, восхвалявшее это деяние:
«Цитра с гнутой декой, украшенная нефритом, длиною в три фута
победила отборное войско, когда Чжугэ Лян в Сичэне повернул врагов
вспять. Поныне местные жители показывают это место. Там 150000 человек
повернули коней».
|