Правитель удела Шэ Гун Цзыгао, собираясь отправиться в царство Ци, спросил у Конфуция:
— Поручение, которое дал мне мой повелитель, чрезвычайно
ответственное, в царстве Ци послов принимают с почётом, но только очень
уж медлят с ответом. Даже простолюдина поторапливать — труд
неблагодарный, что же говорить о владыке царства? Я очень этим
обеспокоен. Вы как-то сказали мне: «Немного сыщется в этой жизни дел,
больших и малых, которые не побуждали бы нас добиваться успеха. Если мы
не добьёмся успеха, нас накажут люди, а если добьёмся, нас накажут
стихии. Только человек, преисполненный целомудрия, способен избежать
неблагоприятных последствий и в том случае, когда он добивается успеха,
и в том случае, когда не добивается». Что касается меня, то я питаюсь
простой пищей, и на кухне в моём доме нет недовольных. Но нынче я,
получив приказание утром, пью ледяную воду вечером, и вот у меня уже
поднялся жар. Ещё не приступив к делам, я уже страдаю от «кары сил Инь
и Ян», а если моё предприятие завершится неудачей, не избежать мне и
«кары людей», а она ещё страшней. Я, видно, не в состоянии выполнять
свои обязанности подданного, молю вас дать мне совет.
Конфуций ответил:
— В мире для каждого из нас есть два великих правила: одно из них —
судьба, другое — долг. Любовь детей к родителям — это судьба, её
невозможно вырвать из сердца. Служение подданного правителю — это долг,
и, что бы ни случилось с подданным, он не может без государя. Правила,
которые невозможно обойти в этом мире, я называю великими. Вот почему в
служении родителям извечная вершина сыновней любви — покойно жить с
отцом-матерью. В служении государю вершина преданности — хладнокровно
выполнять поручения. А в служении собственному сердцу высшая заслуга —
покойно принимать судьбу, не давая воли огорчениям и радостям и зная,
что иного пути нет. В служении сына или подданного есть нечто такое,
чего нельзя избежать. Если делать лишь то, чего требуют обстоятельства,
забывая о себе, разве потребуется вам убеждать себя, что лучше
сохранить свою жизнь, чем умереть? Вот как вы должны поступать.
Позвольте мне напомнить вам кое-что из того, что я понял в этой
жизни. В общении с ближними мы должны доверять им и сами внушать
доверие. В общении же с чужими людьми мы должны убеждать в своей
преданности при помощи слов, и кто-то должен эти слова передавать. А на
свете нет ничего труднее, чем передавать речи сторон, которые друг
другом довольны или, наоборот, недовольны. В первом случае непременно
будет слишком много восторгов, а во втором — слишком много упрёков. Но
всякое преувеличение есть пустословие, а пустословие не породит
доверия. Если же нет доверия, то и человек, доносящий эти речи до
государя, вовек не добьётся успеха. А потому существует правило,
гласящее: «Если ты сообщаешь только то, что есть на самом деле, и не
говоришь ничего лишнего, ты едва ли подвергнешь себя опасности».
И заметьте ещё: те, кто состязается в каком-либо искусстве, сначала
стараются как можно лучше показать себя, потом становятся скрытными, а
в самый разгар состязания пускаются на разные хитрости. Участники
торжественного пира поначалу держатся церемонно, потом перестают
соблюдать приличия, а в разгар пиршества веселятся до непристойности.
То же самое случается во всех делах: начинают сдержанно, а заканчивают
развязно. И то, что поначалу кажется нам делом простым, под конец уже
нам неподвластно.
Речи наши — как ветер и волны. Дела наши их подтверждают или
опровергают. Ветру и волнам легко прийти в движение. И так же легко
наши поступки могут навлечь на нас беду. Следовательно, гнев,
угрожающий нам, порождается не иначе как лукавыми речами и
пристрастными суждениями.
Когда зверь чует свою смерть, он исступлённо кричит, собрав воедино
все свои силы, так что крик его проникает прямо в сердце охотника и
пробуждает в нём такой же яростный отклик. Если чересчур настаивать на
своей правоте, собеседник обязательно будет спорить с вами, даже сам не
зная почему. Если он не понимает даже того, что побудило его поступить
так, как он может знать, чем закончится беседа? Вот почему существует
правило, гласящее: «Не пренебрегай указаниями, не домогайся успеха, во
всём блюди меру».
Пренебрегать указаниями и домогаться успеха — значит подвергать себя
опасности. Блестящий успех требует времени, а дело, закончившееся
провалом, уже невозможно поправить. Так можете ли вы позволить себе
быть неосмотрительными?
И последнее: привольно странствовать сердцем, пользуясь вещами, как
колесницей, и взращивать в себе Срединное, доверяясь неизбежному, — вот
предел нашего совершенства. Как же можно ожидать вознаграждения за то,
что мы сделали? В жизни нет ничего важнее, чем исполнить
предначертанное. И ничего более трудного.
|