В некотором было царстве, в некотором государстве жил царь
с супругою своею, и имели они у себя трех прекрасных сыновей, из которых
называли большого Василий-царевич, а среднего Федор-царевич, а меньшого
Иван-царевич. В один день царь прогуливался в саду, и с супругою своею. Вдруг
поднялся вихорь и унес царицу из глаз его, о чем царь весьма был печален,
долгое время соболезнуя о своей супруге. Старшие его два сына испросили у
печального отца своего благословение и отправилися в путь свой искать матери
своей. Едучи с своими людьми долгое время, заехали они в дикую степь,
раскинули палатки и ожидали не увидят ли кого, кто бы указал им дорогу;
однако чрез три года никого не видали, а между тем подрос меньшой брат
Иван-царевич. И тот также, испрося у отца своего благословение и простясь,
отправился в путь. По долговременном путешествии увидел он вдали палатки и
поехал к ним и как стал подъезжать ближе, то и узнал, что это были его
братья. Приехавши, сказал он: «Что вы, братцы, в какой дикой степи
остановились? Отпустимте своих людей в наше государство и поедем лучше одни
искать своей матери». Братья по его совету учинили и поехали в путь, и ехали они
долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро-то сказка сказывается, а
дело-то не скоро делается, и усмотрели вдали дворец хрустальный, обнесен
такою же стеною вокруг, и приехали к оному. Тогда Иван-царевич, найдя ворота,
взъехал на двор и, подъезжая к крыльцу, увидел столб, в котором было два
кольца: одно золотое, другое серебряное. Продевши повод в оба кольца,
привязал он своего коня богатырского, потом пошел на крыльцо. И встречает его
сам король, и по довольном разговоре король узнал, что он был ему племянник,
и повел его в покои, куда и братьев Ивана-царевича пригласил. Погостили они
недолгое время и получили от короля в подарок волшебный шар, который покатя
перед собою — доехали до высочайшей горы, где и остановились. Крутизна горы
была столь высока, что на нее взлезть им никак было не можно.
После того Иван-царевич нашел скважину, где попались ему
на руки и на ноги железные когти, помощью коих взошел он на самый верх горы.
Уставши, сел он под дуб для отдохновения, и лишь только снял с себя когти —
вдруг оные исчезли. Вставши, увидел он вдали палатку, сделанную из самого
тонкого батисту, на коем изображалось медное государство, а на верху оной
палатки поставлен был шар медный. При входе оной лежали два превеликие льва,
которые не допускали войти в палатку. Иван-царевич, увидя стоявшие при них
тазы пустые, налил воды и утолил их жажду, и они дали свободный вход в
палатку. По входе в оную увидел он на софе сидящую прекрасную царевну, а в
ногах у ней спал змей трехглавый, которому, он одним махом все три головы
отсек, — за что царевна его благодарила и подарила ему яйцо медное, сокрывающее
в себе медное государство. Итак, царевич, простясь с нею, отправился в путь
и, шедши долгое время, увидел вдали палатку, сделанную из самого тонкого
флеру и привязанную к кедровым деревьям серебряными шнурками, у коих кисти
были изумрудные, а на палатке изображено серебряное государство, и на верху
был поставлен серебряный шар. При входе оной палатки лежали два превеличайшие
тигра, которых жажду от солнечного зноя утолил водою и сделал себе свободный
вход в палатку. И как вошел туда Иван-царевич, то увидел на софе сидящую
весьма богато убранную царевну, красотою превосходнее первой. У ног ее лежал
шестиглавый змей и вдвое против прежнего больший, которому он за один раз
отрубил все головы, — за что царевна, видя его силу и неустрашимость,
подарила ему серебряное яйцо, сокрывающее в себе серебряное государство. Простясь
и с этой царевной, пошел Иван-царевич далее и достиг, наконец, до третьей
палатки, которая была сделана из самого чистого каротку (?), на коем было
вышито золотое государство, а на палатке был шар из самого чистого золота;
она была прикреплена к лавровым деревьям золотыми шнурками, у коих были
привешены алмазные кисти. При входе оной лежали два великие крокодила,
которые от великого жару испущали огненное пламя. Царевич, видя их жажду,
наполнил их пустые тазы водою и тем учинил себе свободный вход в палатку. И
там увидел царевич на софе сидящую царевну, красотою превосходнее прежних; у
ног ее лежал двенадцатиглавый змей, которому с двух раз все головы отрубил.
Царевна за сие подарила ему золотое яйцо, содержащее в себе золотое
государство, а с яйцом вручила ему свое сердце и по довольном разговоре
указала ему, где живет его мать, и желала ему счастливо предприятие окончить.
По довольном путешествии достиг Иван-царевич до
великолепного дворца и в нем прошел многие покои и не нашел ни одного
человека. Напоследок пришел в пребогато убранную залу и увидел мать свою в
царской одежде, сидящую в креслах, и по нежных между ими ласкательствах и
учтивых разговорах объявил ей, что он с братьями многие лета странствовал.
Вдруг мать почувствовала Духа и сказала Ивану-царевичу: «Спрячься под мою
одежду, и как Вихорь прилетит и станет меня ласкать, то старайся ухватиться
руками за его волшебную палицу; он подымется на воздух — ты не страшися, а
как опустится на землю и рассыплется на мелкие части — ты все собери и сожги,
а пепел развей по полю». Лишь только мать успела сказать и спрятать
Ивана-царевича под свою одежду, ту минуту Вихорь прилетел и начал ласкаться к
царице. Тогда царевич, по совету матери своей, ухватился за волшебную палицу.
Вихорь, осердясь на царевича, поднялся на высоту, потом опустился на землю и
рассыпался на мелкие части. Царевич, все части подобрав, сжег, а пепел
развеял по полю и овладел волшебною палицею. Взявши мать свою и трех царевен,
Иван-царевич пришел к дубу, где всех по полотну спустил книзу. Братья его,
как Иван-царевич один остался на горе, обрезали полотно и уехали с матерью и
царевнами в свое государство и велели им клясться, что отцу скажут, будто они
найдены старшими царевичами. А Иван-царевич, оставшись один на горе́, не
смел спуститься с оной, видя, что полотна обрезаны, и ходил по горе,
перекидывая палицу с руки на руку. Как вдруг предстал перед него человек,
который снес его с горы и поставил на площади его государства, где
Иван-царевич и встретился с одним башмачником, у коего нанялся он в
работники. Хозяин, накупя кож довольное число, напился пьян и лег спать.
Иван-царевич, видя, что в хозяине проку мало, призвал Духа, который снес его
с горы, и приказал ему к утру сделать башмаки; Дух по приказу его все учинил.
Поутру Иван-царевич, разбудя хозяина, послал с товаром в город, где тот и
продал башмаки купцу, который рекомендовал его знатным господам. Наконец сам
царь, увидя его работу, приказал ему носить к себе во дворец; а между тем
находившаяся тут золотого государства царевна, приметя, что сия работа
золотого государства Духа, приказала призвать к себе сапожника. А как скоро
он пришел, то и приказала ему, чтобы завтрашнего дня поутру пред сим дворцом
поставил дворец золотого государства, а от него золотой мост до самого
царского дворца, покрытый зеленым бархатом, — и с тем от него пошла. Хозяин
пришел домой весьма печален и сказал все то работнику, а сам с горя так напился
пьян, что и сам себя не помнил, только и говорит: «Теперь хотя голову руби,
так и нужды нет!» Царевич, услыша сие, приказал Духу, чтоб немедленно к завтрему
поставил дворец и золотое государство, сокрывающееся в золотом яйце; Дух по
приказанию все исполнил и поутру рано перенес туда Ивана-царевича, который, изготовясь
для встречи отца своего и матери, послал по них великолепные колесницы, а по
братьев самые срамные телеги, прося притом всех откушать. Царь, услыша, что
сын его меньшой Иван-царевич жив и здравствует, весьма обрадовался и сел с
царицею и с тремя царевнами в присланную для них пребогато убранную
колесницу, а детей своих насильно приказал посадить в срамные телеги, говоря
притом, что вы по вине своей и того не заслуживаете. Иван-царевич встретил их
великолепно и простил братьям своим их вину; потом назначил Василью-царевичу
в супруги серебряного государства царевну Елену, а Федору-царевичу медного
государства царевну Земиру, а себе взял золотого государства царевну Плениру
и отдал братьям серебряное и медное яйца, сокрывающие в себе оные
государства. На другой день совершен был брак всех братьев, к великой радости
подданных. И так обладали они своими подданными и всеми государствами,
которые были поставлены на одном море.
|