Передаем еще один рассказ о труженике и
демоне-соблазнителе
Жил в лесу труженик, тридцать лет трудился он Богу, и
сколько ни старалась нечистая сила — никак не могла его смутить. Стали черти
промеж себя думать, что бы такое ему сделать; думали-думали, и вот как
ухитрились. Оборотился один нечистой странником и пошел мимо кельи труженика,
а другой ему навстречу, напал на него, словно разбойник, и давай душить.
Труженик услыхал шум и крики, схватил топор и бросился на помощь; только глядь
— пустился разбойник бежать от него в сторону, а другой черт, что был
странником, лежит да охает, едва дух переводит. «Помоги,— умоляет,— доброй
человек, возьми в свою келью, пока с силами соберусь. Совсем было задушил
окаянной!» Взял его труженик в свою келью; пожил нечистой день и два, и
говорит старцу: «Спасенное твое дело! Много в нем благодати! Хочется и мне
потрудиться; оставлю жену и детей и пойду к тебе под начало».
Вот стали они вместе трудиться, дни и ночи стоят на коленах
и кладут поклоны. Еще старец иной раз устанет и вздремнет, а новой труженик
совсем не знает устали. Прошло сколько-то времени, и стал нечистой говорить
старцу: «Не добро нам вместе трудиться; пожалуй, лишнее слово скажешь, или
друг дружку осудишь. Давай, перегородим келью надвое и станем жить всякой в
своей половине». Так и сделали.
Раз как-то захотелось старику посмотреть, что делается у
соседа; крепился он, крепился, и не выдержал. Взлез на перегородку и просунул
голову; смотрит: стоят на столе бутыли с вином и разные скоромные ествы, а за
столом сидит чудная-чудная красавица. «А, так ты за мной подсматривать!» —
сказал нечистой; схватил его за бороду и перетащил на свою сторону— Выбирай
теперь любое за свою провинность; хочешь — вина выпей или мяса съешь; хочешь
— блуд сотвори. А не то, брат, прощайся с белым светом; у меня коротка
расправа!» — «Как быть?» — думает старец,— что мне сделать? Если мяса съем —
теперь пост, будет большой грех; если блуд сотворю — грешнее того будет;
выпью лучше я вина». Выпил один стакан, и сам не знает, отчего вдруг
повеселел; а черт уж другой ему подставляет. Выпил и другой, и третий, и
забыл про свое спасение: наелся скоромного и блуд сотворил. «Пойдем теперь
воровать! — говорит нечистой.— Заодно уж грешить; семь бед — один ответ!»
Пошли ночью в деревню, залезли в кладовую и ну забирать
что под руку попало. Черт нарочно как застучит: такого грохоту наделал, что
хозяева проснулись, тотчас схватили старика и посадили его в тюрьму. А черт в
ту ж минуту неведомо куда пропал. Наутро собрался народ и присудил повесить
вора: «Этих старцев жалеть нечего; они не Богу молятся, а только норовят в
клеть забраться!»
Привели вора на базарную площадь, встащили на виселицу и
накинули петлю на шею; вдруг, откуда ни взялся нечистой, стал к нему под ноги
и начал его поддерживать. «Что,— спрашивает,— небось, испугался?» — «Как не
испугаться! — говорит старец.— Смерть моя приходит».— «А ну, посмотри: не
увидишь ли чего?» — «Вижу: обоз идет».— «А велик?» — «Да так велик, что один конец
уж давно проехал, а другого еще не видать!» — «С чем обоз?» — «Со старыми
дырявыми лаптями».— «Это, брат, те самые лапти, что мы оттоптали в трудах и
хлопотах, чтобы как-нибудь тебя смутить. Не видишь ли еще чего?» — «Вижу:
болото огнем горит, а в огне котлы кипят».— «Там и мы с тобой будем жить!» —
сказал дьявол и столкнул старца со своих плеч. Так и погиб он на виселице смертию
грешника.
(Из собрания В. И. Даля.)
|