Жил да был некогда очень богатый купец, и звали его Омар. Владел он
целой флотилией превосходных кораблей, которые доставляли ему товары из
разных заморских стран. Рода Омар был знатного, и честь имел
незапятнанную. И однажды… счастье отвернулось от него. Скорбную весть
принесли ему люди. Они сказали, что корабли его потерпели крушение во
время жестокого шторма и ни один из матросов не спасся от разъярённой
стихии.
— О Аллах! Смилуйся надо мной, — запричитал несчастный, — о, это самый чёрный день в моей жизни!
Но беда никогда не приходит одна. Когда, убитый горем, на
подгибающихся ногах и постаревший на добрый десяток лет, он вернулся к
дому, там его уже поджидал новый удар: прекрасный, богатый дом его
сгорел дотла, а с ним и ковры, и шелка, и парча. Драгоценные каменья и
золото растащили воры. Остался он теперь один, без денег, без крова, не
имея ничего, кроме безутешного горя. «Что я теперь? Без моих богатств
кому я нужен? Конченый я теперь человек, — в исступлённом отчаянии
думал он. — Разве смогу я теперь гордо стоять среди тех, кто уважал
меня раньше? Разве хватит сил человеческих, чтобы в такой беде начинать
всё сызнова?! Нет, нет, невозможно это!» Собрал он остатки мужества и
душевных сил и бросился в море с высокой скалы. Бурлящие пенные волны
сомкнулись над его головой, а он… он продолжал падать, и бесконечным
было это падение. Но не захлебнулся, не утонул он, море выбросило его
на влажный песок неведомого берега. Там и лежал Омар, в грязных
лохмотьях, щурился от ослепительного солнца и всё никак не мог понять,
что он снова в этом мире и всё ещё жив.
Подул ветер, и песок попал в глаза.
— Ничего не хочу, только смерти! — прохрипел он безмолвным, лазурным
небесам, осознав наконец, что смерть не приняла его. — Не могу я жить
больше!
Ответом ему была лишь тишина да лёгкий шелест прибоя и шуршание
песка. Наконец он поднялся и начал карабкаться на скалы, что высились
над берегом. Вокруг было так хорошо, но думал он только о смерти.
Долго ли, коротко ли, случилось так, что обезумевший от отчаяния
Омар брёл по улицам города, и никто не признавал в нём некогда богатого
и знаменитого даже за пределами своей страны купца. Его пинали,
отшвыривали в сторону с дороги, мальчишки улюлюкали ему вслед.
И вдруг шум и гомон толпы прорезал дикий вопль: «Смерть шаху и
наместникам!» Это вопил сумасшедший бродяга, который в припадке
бешенства, размахивая ножом и распихивая людей, продирался к шаху. Вот
остался позади окровавленный труп начальника стражи, вот упал один
телохранитель, другой, вот уже сталь ножа зловеще сверкнула перед
грудью шаха. Но в эту секунду кто-то отчаянно вцепился в шею бродяги, и
вот уже в бешеной схватке покатились двое в пыли, оставляя за собой
следы крови, клочья одежды и волос. Блеснула сталь клинка
телохранителя, подлетевшего к ним, словно буря… всё стихло… из клуба
оседавшей пыли выкатилась окровавленная голова безумца.
— Стой, — приказал шах, когда Омар кинулся было бежать прочь (ибо
это был он, тот некто, спасший жизнь шаху), надеясь изыскать другой
способ лишить себя жизни, раз уж этот не удался. — Подойди ко мне, мой
почтенный друг, ибо я не могу отпустить тебя, не вознаградив за великую
услугу, которую ты оказал мне.
— О ваша светлость! — ответил Омар. — Не надо мне никакой награды, умереть я хочу, и только!
— Умереть? — удивился шах. — Но почему ты должен умирать? Это интересно, ну-ка расскажи мне, да смотри, ничего не забудь.
— Да как же мне не хотеть смерти, — понуро отвечал Омар. — Все мои
корабли погибли в морской пучине, дом сгорел, золото и драгоценности
растащены ворами. И не могу я больше гордо держать голову среди равных.
Как с этим жить? Я несчастный, несчастнейший из смертных, ибо даже море
отказало мне в смерти! Люди, ну помогите же мне оставить этот тяжкий
мир!
— О Аллах! Ну до чего ты неразумен, человек! — воскликнул шах. — Да
за спасение моей жизни ты получишь наищедрейшее вознаграждение. И
потом, разве не сказано было, что нет тяжелее греха, чем самоубийство?
Крепись, и ты всё вернёшь себе и когда-нибудь возвысишься на этой земле
ещё больше, чем раньше.
Произнеся эти слова, шах подал знак главному визирю, и тот
провозгласил, что Омару шахская казна безвозмездно дарует почётные
одежды, снаряжает для него новые корабли и наделяет его тем же
количеством золота, коим он владел ранее. Никогда раньше Омару не
оказывалось столько почтения и уважения, с коим люди встречали и
провожали его на улицах города. И так всё было хорошо, что вскоре он и
думать забыл про смерть. Долго ли, коротко ли, но со временем Омар
накопил такое громадное состояние удачливой торговлей, что посчитал
себя достойным просить руки шахской дочери.
И вот, в один пригожий день, когда Омар прогуливался по своему
великолепному розовому саду и наслаждался запахом одного из самых
прекрасных цветов, ему почудилось, что кто-то зовёт его по имени.
Обернулся Омар и видит: стоит под деревом некто высокий, во всём
чёрном, с прикрытым лицом и скрещёнными на груди руками.
— Мир тебе, — неуверенно произнёс Омар. — Кого я имею удовольствие приветствовать?
— Я — ангел смерти! — И холодом повеяло на Омара. — Я пришёл, чтобы
увести тебя из этого мира в рай. Теперь ты должен следовать за мной.
— О нет, нет, как же так? Я не могу уйти с тобой сейчас, — взмолился
Омар. — Я ещё не готов. Теперь у меня есть всё, я только начинаю жить,
я богат, шахская дочь — моя жена. Сжалься надо мной, оставь ты меня,
позволь мне ещё хоть немного наслаждаться жизнью и прелестями этого
мира.
— Ты должен уйти со мной, — ответил ангел смерти, — и не забывай, у
меня, как и у всякого другого, имеются свои обязанности.
Поторапливайся, мне надо поспеть и к другим людям.
Но тут в голове у Омара промелькнула наихитрейшая мысль.
— Но я действительно не готов, — уже спокойным голосом произнёс он.
— Позволь мне сходить в мечеть помолиться, и тогда я с удовольствием
последую за тобой.
— Ну что ж, значит, после того, как ты помолишься в мечети, ты пойдёшь со мной? Ты обещаешь? — спросил ангел.
— Да, клянусь, — ответил Омар, склонив голову, но для того лишь, чтобы скрыть усмешку.
Ангел исчез, и тогда Омар, уже не в силах сдержаться, разразился
хохотом. С того памятного дня Омар никогда даже и близко не подходил к
мечети.
Прошли годы, имя Омара звучало громче и громче, а самого его
облекали всё большим и большим почётом. И однажды, когда в волосах у
него начала уже серебриться седина, взглянул он на себя в зеркало и
подумал: «Каких высот, однако, удалось достичь мне. Несомненно, я
теперь самый почитаемый в стране человек после моего уважаемого тестя,
шаха!»
Но тут его мысли прервал слуга, который пришёл к нему с посланием от
шаха. Шах просил Омара прийти ко двору в течение часа. Омар не заставил
себя долго ждать, и вот он уже слушает, как шах говорит ему:
— Мой милый Омар, умер духовный наставник в Бирюзовой мечети, и я не
вижу более достойного ему преемника, нежели ты, друг мой. А теперь
пойдём в мечеть, сегодня пятница, и ты должен будешь возглавить
полуденную молитву.
— О нет, нет, ваша светлость, — взмолился Омар сорвавшимся голосом.
— Я… я… не достоин, назначьте другого кого-нибудь, но не меня, не надо!
— Дорогой Омар, я всегда высоко ценил твою скромность и бескорыстие,
— ответил шах, — но они ещё более убеждают меня в правильности моего
выбора. Давай поторопимся, ибо уже около двенадцати.
В сопровождении толпы придворных Омар и шах отправились в Бирюзовую
мечеть. И хотя солнце было уже высоко, и стояла нестерпимая жара, Омару
казалось, будто чья-то ледяная рука всё крепче и крепче сжимает его
сердце. Мужество оставило Омара, ибо уж кто-кто, а он-то понимал, что
пришёл час ангела смерти. Войдя в мечеть, он собрал все душевные силы и
возглавил молебен. Пока правоверные преклоняли колена, выпрямлялись,
снова склонялись, Омар неистово взывал к Аллаху, столь усердно, как
никогда ранее. Он умолял Всемогущего простить все великие грехи этой
жизни и быть снисходительным к нему. Но не суждено было его мольбам
продолжаться долее: невидимый для остальных, весь в чёрном, с покрытой
головой и скрещёнными на груди руками явился ему ангел смерти.
— Ну а теперь ты пойдёшь со мной, — произнёс он. — Долго же ты
заставил ждать себя, но всему есть конец, вот и твой черёд пришёл.
И в ту же секунду умиротворённость вошла в сердце Омара. Он покорно склонил голову:
— Вот и хорошо, — сказал он, — какое всё-таки облегчение снова
видеть тебя. Я пойду с тобой. В конце концов, рай — вполне справедливая
награда для всех истинно правоверных после бренной жизни в этом мире.
— Нет, не всё так, — ответил ангел, — я пришёл за тобой вовсе не для
того, чтобы отвести тебя в рай. Для этого я приходил раньше, но,
помнишь, ты ведь обманул меня, поэтому для тебя теперь иной путь. Тебе
уготована дорога в нижние миры, ибо рай у тебя уже был здесь, на земле.
|